Военный кинематограф начала XXI века выглядел, как грудь ветерана, — некуда вешать орден. К этому времени самые масштабные конфликты прошлого столетия так или иначе уже нашли отражение в кино — и фильмы эти в своём большинстве стали непререкаемой классикой. У новичка в жанре оставалось два пути: либо ещё глубже загонять аудиторию в антивоенную депрессию, либо пробовать себя в экшене. Правда, во втором случае пришлось бы конкурировать со Спилбергом, но, если тебя зовут Ридли Скотт, тебе плевать.
Метка: Том Харди
Итак, вы захотели снять фильм. Здравый смысл и амбиции должны видеть его потенциальным шедевром — иначе резона браться за эту авантюру нет. Но что, если с логикой у вас серьёзные нелады, а о слове «амбиции» вы знаете только то, что никак не можете запомнить, как оно пишется? Короче, как быть, если вы жадный идиот без чувства прекрасного? Знаете что? Пусть вас это не смущает — снимайте свой фильм, хрен с ним. Самое худшее, что вас (и нас) ждёт, — это второй «Веном».
Мы ведь с вами не очень хорошо представляем, что такое война, верно? Слава богу, не очень. Для нас это обрывки телеэфиров, рассказы ветеранов да ещё изредка художественная литература — вся эта мрачная классика XX века. Но если от новостей с их реальной войной можно легко отказаться, а ветераны зачастую не спешат делиться своим жутким прошлым, то книги нас преследуют с самого детства. Весь этот милитаристский ура-патриотизм нам принялись лить в уши ещё в школе — вероятно, таким образом хотели воспитать любовь к Родине. Но знаете что? Оно того не стоит. Ни один ребёнок не должен знать о войне — только не в его короткое детство, нет.
Я тут недавно промочил ноги. Потерпите, я сейчас объясню. Так вот, ничего серьёзного, просто отсырел один ботинок, а я в нём так весь день и проходил. Потом насморк, кашель — вся эта дрянь, которая сопровождает простуду. И ведь я не ходил специально по лужам, нет. И обувь была хорошая — как я полагал, непромокаемая. Но, видимо, всё промокает, если как следует намочить.
Больше всего меня расстроила не сама простуда и даже не то, что теперь я не могу доверять своим любимым ботинкам. Понимаете, я оказался совершенно не готов к самому минимальному дискомфорту. Не то чтобы я прямо умирал от простуды, но настроение было испорчено на несколько дней. Всё, что я мог, — с завистью вспоминать тех бесстрашных киногероев, которые ныряют в ледяную реку и через две минуты экранного времени оказываются во всём сухом и с бокалом виски в руке. Впрочем, я понимал, что кино есть кино, и в некоторых случаях реалистичность не главное.
Игровое кино — оно, как вещь в себе. Совершенно бессмысленная затея для зрителя — если только он не законченный задрот. Фильмы эти, как правило, несут в себе столько же нового, сколько выпуск новостей по телевизору. Но любителям такого кино не нужно особой новизны. Они пришли за формой. Искусство ради искусства — вот что такое игровое кино для них, самозваных ценителей.
Вообще, во всём виноват Дэвид Линч. Он — и ещё его дружбан Марк Фрост. Это они навсегда изменили отношение к сериалам, показали, что многосерийный фильм может быть в равной степени интересным и атмосферным. Правда, кинематографу понадобилось ещё около 10 лет после выхода «Твин Пикс», чтобы осознать масштаб. Зато сегодня от сериалов нет прохода. И жаловаться, по-хорошему счёту, не на что, потому что ставит эти сериалы не абы кто. Да и актёры, которые в них заняты, не привыкли получать свои гонорары просто за красивые глаза. А музыка и декорации превращают некоторые шоу в настоящие произведения искусства.
Один недостаток: все эти чёртовы сериалы только и делают, что тянут наше с вами время. История, которую мы бы услышали за полтора часа, отнимает у нас в четыре раза больше. Но мы всё равно смотрим, так? Что, неужели вся эта бодяга не приедается? Неужели стоит этого времени?
А срёт ли медведь в лесу?
Знаете, я нашёл самое дебильное событие, произошедшее в мире кино в этом году — и перебить его будет очень трудно. В апреле российские прокатчики сняли с показа фильм «Номер 44». Всего за день до премьеры. Если вы не помните, в чём там дело, то вкратце вот так: лента, по мнению чиновников, оказалась лживой развесистой клюквой. А накануне 70-летия известно чего народу-победителю такое, разумеется, на хрен не надо.
Я допускаю, что кто-то был согласен с таким решением. Рекомендую этим людям посмотреть на событие с такой стороны: за нас решили, что и почему нам смотреть не нужно. Неприкрытая цензура, в равной степени вопиющая и идиотская.
Идеал достижим, дети, такие дела. Все эти сказки про то, что совершенства достичь невозможно, придумали милосердные взрослые, которым на вас не плевать. А вы вот что, вызовите их на прямой разговор, поставьте вопрос ребром — и эти заплаканные, усталые люди, в душах которых ещё не умерли подростки, всё-всё вам расскажут: и про «Терминатор 2», и про «Нечто», и про немногие другие идеальные произведения киноискусства. Взрослые всё это когда-то видели, но уже забыли, что это такое — смотреть идеальный фильм.
Зато Джордж Миллер ничего не забыл.