А когда вообще начался весь этот тарантиновский культ, кто помнит? Вряд ли с первых двух фильмов, хотя, по-хорошему, наш парень мог бы до сих пор выезжать только на них. Нет, вероятно, настоящим толчком в этом смысле стала дилогия «Убить Билла» — если и не лучшая лента Тарантино, то определённо самая стильная. Ко всем своим достоинствам этот фильм стал настоящей культурной бомбой для общества начала нулевых. С тех пор память уже поистёрлась, но даже сейчас услужливо подсовывает нам образы Элли Драйвер и самой Чёрной Мамбы, стоит только разговору перейти на тему «Убить Билла».
Что ж, Квентин не стоял на месте, верно? Спустя несколько лет он заново открыл для всех грайндхаус, и пусть почти всё в «Доказательстве смерти» вызывает споры, этот фильм (а точнее, весь проект Тарантино — Родригеса) стал очередной культурной вехой.
Дальше — «Бесславные ублюдки», и весь мир бурлит от восторга (кто-то, впрочем, и от негодования). Вторая мировая в фирменной тарантиновской стилистике, а к ней — открытый для широкого зрителя Кристоф Вальц. О, это было просто шикарно, друзья и соседи.
Наконец, в 2012 году Квентин снимает «Джанго освобождённый» — спагетти-вестерн с учтивым поклоном в сторону фильмов Леоне и Корбуччи. Общественность снова (преимущественно) в восхищении, а Вальц получает своего второго «Оскара». В общем, все очень довольны, и Тарантино обещает не забрасывать жанр спагетти-вестерна. Повезло же нам, а.
Я слышал, что первоначальный вариант сценария «Омерзительной восьмёрки» сделал ноги благодаря агенту одного из актёров. Тут бы всё и прекратить, и Тарантино даже стал в соответствующую позу. Но быстро остыл и взялся за дело с другого конца. Мы, конечно, радовались: Квентин, что угодно, но только не сдавайся, бро. Нам нужен ещё один твой шедевр. Мы ими живём. Многие толком читать не научились — зато знают, что у Винса Веги есть брат. Ну, или был.
В общем, ничто не могло заставить нас, выросших на «Криминальном чтиве» и «Бешеных псах», отказаться от просмотра «Омерзительной восьмёрки». Тарантино обрёл над нашими зрительскими сердцами абсолютную власть — и мы не возражали. Купили уже эти свои билетики и, пуская слюни радости и счастья, побежали вприпрыжку в кинотеатры.
Чтобы провести три часа, целиком и полностью наполненных самолюбованием Великого и Гениального Квентина Тарантино, чтоб ему долго жилось, засранцу. Три часа! Знаете, что это за срок? За три часа у Кэмерона успел выйти в море и утонуть «Титаник», а Мэтью Макконахи у Нолана спас всё человечество (два сорок девять, Квентин! Ему хватило два часа сорок девять минут!).
У Тарантино за три часа происходит практически одно большое нихрена, щедро сдобренное диалогами. Стоп. Я так говорю, как будто это что-то плохое. На самом деле, это не плохо и не хорошо — это то, на что мы подписались, когда полюбили фильмы Квентина. Зато таких бесед мы больше ни у кого не услышим. Во многом благодаря им каждая тарантиновская лента воспринимается как очередная доза наркотика.
Во всяком случае, ожидания довольно велики, так? Что ж, мы не будем разочарованы: в «Омерзительной восьмёрке», как и положено, великолепные диалоги. Да, действия в фильме очень немного, а место событий, по большей части, ограничено четырьмя стенами — и всё это вместе с постоянным трёпом создаёт впечатление очень дорогой театральной постановки.
Эффект усиливается от слегка нарочитой актёрской игры: здесь каждый ведёт себя так, словно до него в этом амплуа никого и не было. Проблема? Возможно, если бы на ролях в «Омерзительной восьмёрке» был занят абы кто — но у Тарантино такого быть, конечно, не может. Сэмюэл Л. Джексон, Курт Рассел, Уолтон Гоггинс, Тим Рот, Демиан Бишир, Брюс Дерн, Майкл Мэдсен (друг, где ты был все эти годы?) — любой из них в одиночку вытащил бы самый безнадёжный фильм, а тут вон их сколько. Впрочем, всех заткнула за пояс Дженнифер Джейсон Ли. Именно её персонаж делает «Восьмёрку» действительно запоминающимся фильмом. Её персонаж — и ещё музыка Эннио Морриконе.
Но есть и то, что выделяет «Омерзительную восьмёрку» в худшую сторону по сравнению с тарантиновскими же фильмами. Знаете, что это? Диалоги. Те самые, которые я только что хвалил. Да, они хороши — но в них неожиданно много смысла. То есть теперь диалог действительно нужен для понимания происходящего. Каждая беседа, каждый вроде бы никчёмный разговор на что-то намекает, к чему-то ведёт.
Но это же полная хрень! Какой диалог приходит на ум при упоминании «Бешеных псов»? Разговор о чаевых. Какую беседу из «Криминального чтива» мы вспомним прежде других? Диалог о метрической системе и гамбургерах. Мы помним эту срань не потому, что она так важна для сюжета — это стилистическая тонкость, из множества которых сплетены все ленты Тарантино. Чёрт, даже в «Доказательстве смерти», сплошь состоящем из диалогов, есть один, который запоминается на раз: тот самый, с барменом, о каскадёре Майке. И он совершенно бессмысленный!
Какой диалог запомнится в «Омерзительной восьмёрке»? Никакой. Они все настолько важны для сюжета, что зритель будет глотать смысл, а не наслаждаться лёгким абсурдом. Это убийственно.
Но хуже всего вот что. Квентин Тарантино даёт нам понять, что его спагетти-вестерн навеян классикой жанра середины прошлого века. И хотя так оно, разумеется, и есть, больше других в «Омерзительной восьмёрке» проступают черты всех фильмов самого Тарантино. Это уже не простая цитация — некоторые герои и даже целые сцены напрямую скопированы с ранних работ. Нет никаких сомнений, что выдающийся режиссёр и сценарист сделал это намеренно — но глубинный смысл такого хода остался для меня загадкой.
Что ж, ни сюжета (довольно убогая детективная линия не выглядит сколько-нибудь серьёзно), ни абсурдных диалогов, так? Взамен — куча скопированных сцен и три часа словесной жвачки. Но…
Но ещё взамен — великолепные актёры, один другого восхитительнее. Взамен — подавляющая всякую волю музыка Морриконе. Взамен — эти жёлтые титры, разбитый на главы сюжет и фирменная изломанная композиция. За это, кажется, мы ему всё простим.
Знаете что? Его власть над нами чудовищна. Вы только подумайте: он же в этом своём стиле снимет любую херню — а мы сожрём и попросим добавки. Что мы за тряпки такие, а?
1 уведомление