Хотите геморроя на свою задницу — начните снимать историческое кино. Сперва подберите подходящую эпоху — вдоль и поперёк изученную, но не слишком близкую к современности, чтобы, не дай бог, ни одного очевидца. Подойдёт что-нибудь пышно-костюмное, скажем, XVII–XIX века, и не забудьте добавить знаменитостей в качестве персонажей. Так вы привлечёте внимание самых неприятных в мире людей — историков разной степени компетентности, которые тут же примутся сравнивать ваш исторический фон с Википедией. Ещё очень желательно, чтобы события фильма упоминали какую-нибудь войну — здесь уже на запах сбегутся хардкорные заклёпочники, готовые убить за любую техническую неточность или допущение.
А над всем остальным, если после нашествия этих образованных варваров вообще что-то останется, поглумятся уже неподготовленные зрители, потому что костюмное кино — это невероятно скучно. Особенно если главные действующие лица в нём — реальные люди, чью биографию можно найти в любом учебнике истории. Короче, вариантов, при которых вы и в самом деле захотите заниматься историческими фильмами, совсем немного. Либо вы совершенно неадекватный, оторванный от реальности гений-мазохист — либо обладаете таким режиссёрским багажом, что вам вообще плевать на каких-то там людишек с их глупыми хотелками. Либо и то, и другое. То есть вы кто-то вроде Стэнли Кубрика. Да вот только он давно умер.
Пффф, подумаешь. Зато Йоргос Лантимос жив.
Думаете, неподходящее сравнение? Но Лантимос и правда похож на Кубрика — конечно, чисто технически. В его работах та же выверенная геометрия и любовь к неожиданным ракурсам; и тут, и там всё вместе наводит на мысли о не вполне здоровом перфекционизме — хотя какая разница, если в конечном счёте из ленты можно вырезать практически любой кадр и повесить его в рамке на стену.
Впрочем, для создания действительно выдающегося костюмного фильма одного технического перфекционизма мало. Нужен ещё и яркий, самобытный стиль, который даже последних скептиков заставит покачать головой и признать успех представителя самого сомнительного в мире жанра. И несмотря на некоторое подражание лучшему режиссёру всех времён (в чём сам Лантимос, разумеется, ни за что не признается), у греческого автора такой стиль есть.
Да, «Фаворитка» — типичное и очень узнаваемое кино для всех, кто смотрел «Клык», «Лобстер» и «Убийство священного оленя». И одновременно неожиданное. Дело в том, что до этого Йоргос Лантимос никогда не утруждал себя каким-либо контекстом, который объяснял бы, что вообще происходит. Обычно в его фильмах всё следовало одной и той же схеме: вокруг героя ад, но почему — не имеет значения; герой просто пытается из него выбраться, а разбираться в причинах ему недосуг.
И вдруг историческая картина, вполне достоверно описывающая известные события, а главные герои — сплошь реальные люди. Никакой интриги, всем известно, чем закончится эта история для каждого персонажа, ну и зачем, ради всего святого… ой, а что это?
Это — средний палец, который показывает нам мистер Лантимос. Да, это его первая костюмная постановка. Может, и последняя. Может, и нет. Он ещё не решил. И вообще, ему плевать, что мы там думаем. Почему исторический контекст? Ну так может, пораскинем мозгами?
Что ж, давайте пробовать. Нам поможет Американская киноакадемия, вот так неожиданность. У «Фаворитки» 10 номинаций на «Оскар», из них три за актёрское мастерство. Так, «Лучшая актриса» вполне может уйти Оливии Колман, а «Лучшая актриса второго плана» — Рэйчел Вайс или Эмме Стоун.
Секунду, что за ерунда? Миз Колман играет королеву Анну, всё верно, но главная роль, очевидно, не у неё — на это, например, указывает основной конфликт, который разгорается именно из-за действий обеих фавориток. Они здесь всегда в центре, они решают, что и как будет происходить… разумеется, по королевскому велению.
И если бы перед нами была обычная костюмная драма, так бы всё и воспринималось. За великолепную игру в первую очередь награждали бы Эмму Стоун и Рэйчел Вайс, а второй план остался бы за Оливией Колман.
Но Лантимос большой мастак перевернуть всё с ног на голову. Одна незамысловатая метафора с кроликами — и неказистая, несимпатичная, болезненная, плаксивая королева прекращается в наших глазах в настоящую мученицу. Теперь это не своевольная и недалёкая баба в ночнушке, а каким-то чудом не сошедшая с ума несчастная женщина, у которой не осталось никого ближе этих двух прохиндеек. Что ж, теперь понятно, зачем Йоргос Лантимос ввязался в историческое кино; показать тотальное одиночество облечённого властью человека — тот ещё соблазн.
Ладно, с главными ролями разобрались. Теперь ещё один вопрос: зачем эти навязчивые крючки-анахронизмы по всему фильму? Они, как пара битых пикселей на большом экране, — общему впечатлению вроде не вредят, но раздражают невероятно. Вот играет клавесин, всё в полном порядке — как вдруг величественная музыка сменяется современным мотивом. Только мы начинаем соображать, что, чёрт побери, происходит, всё тут же возвращается к привычному барокко. А странные танцы в тронном зале? Или это слово OK — откуда ему взяться в Англии начала XVIII века? Что этот парень себе позволяет?!
Никаких проблем, говорит Йоргос Лантимос. Исторический фон свою задачу и так выполняет. А все эти анахронизмы… камон, это просто весело.
Понравился отзыв? Делитесь в соцсетях, будьте так любезны.
Добавить комментарий