Лет 15–20 назад львиную долю того, что я читал, определял кто угодно, но только не я сам. Да что рассказывать, многие подростки бесились из-за ограниченности школьной программы по литературе, ведь она казалась такой устаревшей, такой неактуальной. Запылённой. Пропахшей нафталином — непонятной дрянью, которую никто толком даже и не нюхал. Но вот так казалось.
