Ничего хорошего в театре «Долби», друзья, — на этот раз для Адама МакКея, чудеснейшего кинорассказчика современности. Из восьми номинаций, на которые претендовала его «Власть», фильм выиграл лишь в одной — лучший грим и причёски. Как же здорово, твою мать, как хорошо.
Ладно, МакКей знал, на что шёл и с кем предстояло бороться; в конце концов, ему не впервой. Три года назад его «Игра на понижение» точно так же была представлена в основных номинациях — и точно так же проиграла почти по всем статьям менее взбалмошным конкурентам. Возможно, это просто совпадение, но ещё вполне может быть, что МакКею намекают: парень, делай всё то же самое, только более взвешенно, не так крикливо. Киноакадемики ужасно консервативны и при прочих равных отдадут свой голос тому, кто умеет вести себя в приличном обществе. Кому-то более серьёзному, мистер МакКей, а ни хрена не вам.
Да, да, вы, несомненно, правы, скажет Адам МакКей, но только вертел я ваше мнение на одном месте. Как и всех академиков. Фыркнет и пойдёт снимать дальше своё странное кино, больше похожее на учебное пособие по разрушению американской мечты для чайников.
В отличие от режиссёров-визуалистов МакКей использует видеоряд скорее как вспомогательный инструмент — мощный, эффективный и способный впечатлить, но всё-таки не основной. Это непривычно, кино вроде бы в первую очередь картинка, — а вот у мистера МакКея своё представление на этот счёт. Его ленты не стесняются использовать киноформат как иллюстрацию к презентации идей самого автора. На это указывали многие сцены «Копов в глубоком запасе» (вспомните, например, инфографику в финальных титрах), об этом прямо говорила «Игра на понижение» (Марго Робби в ванной). И об этом, словно митингующий с транспарантом, кричит «Власть». Технично и в фирменном маккеевском стиле, с разбиванием четвёртой стены.
Но давайте пока отложим в сторону риторику МакКея — вернёмся к ней позже. У «Власти» полно других тем для обсуждения. Как насчёт Кристиана Бэйла, м? Наш любимый экспериментатор над собственным телом установил очередной рекорд: набрал целую тонну жира, чтобы походить на своего нового персонажа. Преобразился невероятно — в этой бесформенной глыбе Тёмного рыцаря не узнала бы и родная мать (будь она жива, разумеется).
Своеобразная ирония в том, что все эти его превращения вовсе не для нас с вами. Кристиану Бэйлу необходимо не просто вжиться в роль — он должен сам стать тем человеком, которого играет. Таков его метод, и это работает. В отличие от других актёров (не будем указывать пальцем), которые менялись ради своих персонажей исключительно с помощью гримёров, Бэйл не мог оставить своё пузо и жирные ляхи в трейлере после съёмочного дня, чтобы прогуляться до дома налегке. Хрена лысого — этот груз он таскал с собой до конца съёмок.
Но ведь это только подготовительная работа, верно? Настоящее мастерство нашего парня не в его готовности меняться физически, а в том, что происходит после этих перемен. И это какое-то чудо: местный Дик Чейни не просто похож на свой прототип — это Дик Чейни 2.0, дополненный и улучшенный (если, конечно, такое слово к нему применимо). Невероятная игра Кристиана Бэйла при помощи злющего как цепной пёс сценария Адама МакКея доносит всю противоречивость действий серого кардинала Белого дома даже до нас, живущих от него в миллиарде световых лет.
Вообще, злость — главное настроение «Власти». Например, здесь очень мало персонажей, способных вызвать у зрителя эмпатию, — так, главному герою под стать его жена. Эми Адамс досталась очень непростая роль — ей нужно было сыграть вроде бы симпатичную женщину, с амбициями и стальным характером и при этом любящую жену и мать. А под всем этим должен был скрываться второй слой — что-то невнятное и отталкивающее. Что-то, что позволило бы киноакадемикам одобрительно крякнуть, а зрителю удручённо кивнуть головой: да, эти двое достойны друг друга.
Ещё один не самый приятный персонаж — Джордж Буш-младший в исполнении Сэма Рокуэлла. Этот — предельно прост и одномерен. Дело не в актёрском мастерстве, которого Рокуэллу, разумеется, не занимать; таким его персонажа задумал сам МакКей. Это должен был быть инфантильный болванчик, капризный ребёнок, чьи липкие маленькие ручки в жизни бы не удержали всю мощь, что была им уготована — если бы не один добрый помощник, пожелавший остаться в тени. Фактически, Буш Рокуэлла — злая карикатура, и искать тут зеркального сходства, пожалуй, не стоит.
Другое дело — Дональд Рамсфелд, на чью роль режиссёр пригласил своего любимчика Стива Карелла. Вот уж где действительно объёмный и даже почти трагический персонаж — на таких Кареллу в последнее время очень везёт.
Впрочем, МакКею не до сочувствия — его он оставил отыгрывать своему прекрасному актёрскому ансамблю, а сам принялся за своё любимое дело: ехидные объяснялки. Как вышло так, что пьяница-электрик стал определять всю внешнюю политику самой могущественной страны в мире; кто и сколько заработал на его советах и решениях; сколько людей погибло по вине этого тихого увальня.
Адам МакКей не изменяет себе: его диалоги и закадровый текст остроумны и временами действительно смешны. Но за всем этим чувствуется с большим трудом сдерживаемая ярость. МакКея натурально трясёт от Дика Чейни — настоящего Дика Чейни. И при этом режиссёр находит в себе силы дать своему антигерою шанс объясниться — да, многие таких объяснений в жизни не примут, но попытку стоит засчитать. К тому же сцена после титров даёт понять, что проблема вовсе не в конкретном человеке. Вся система, говорит МакКей, устроена так, что услужливо раскроется всем своим несовершенством перед первым же предприимчивым умником. И все вроде бы в курсе. Но всем плевать. Их так устраивает.
Делитесь отзывом в соцсетях!
1 уведомление