«Да здравствует Цезарь!»Допустим — допустим, — спрашивает у меня такой Джордж Клуни: «Юрок, как по-твоему, хороший я актёр?» А я ему, значит, и отвечаю: «Актёр-то вы отличный, вопросов нет. Но бесите невероятно». Он: «Это с чего вдруг?» А я: «Эй, вы себя в зеркало видели? Вы же настоящий красавчик! Почти Том Круз — а знаете, как он бесит? ОЧЕНЬ». И Джордж такой: «Пффф, парень, ты мне просто завидуешь. Сперва добейся». И я ему: «Может, и так. Но ведь бесите-то вы, а не я». И тут, как я понимаю, мистер Клуни прописывает мне хэдшот, и разговор захлёбывается.

Но знаете, Джордж действительно крутой актёр, и это исключительно моя проблема, что он мне не нравится. Да, большинство его типажей — красавчики, разбивающие женские сердца, но разве это обязательно плохо? К тому же на каждого мистера Клуни всегда найдутся свои братья Коэн, которые непременно вернут его с небес на землю. Как, например, в «Невыносимой жестокости».

«Да здравствует Цезарь!»

— Джордж, как вы относитесь к тому, что Коэны постоянно делают из вас дебила?

Или как в фильме «Да здравствует Цезарь!», не так ли? Разве что мистера Клуни перенесли в сеттинг Голливуда 50-х годов. И не только его: на этот раз Коэны устроили для нас с вами настоящую феерию с целой россыпью звёзд, довели каждого персонажа до той точки, где здоровая кинематографичность смешивается с абсурдом — что, в общем, вполне привычно для коэновской классики.

Ок, пусть в главной роли вовсе не Джордж, но именно его герой — центральный. И уж если что-то случается в картине «Да здравствует Цезарь!», в девяти случаях из десяти причиной тому — персонаж мистера Клуни.

«Да здравствует Цезарь!»

— Вы собираетесь вообще мне ответить? — Извините, по сценарию здесь ничего не происходит, так что я помолчу.

Впрочем, случается-то не так чтобы много. Не ждите от этого фильма больших сюжетных откровений. По большому счёту, «Да здравствует Цезарь!» — это набор скетчей, в котором главная линия только намечена. Чтобы представить, как это выглядит, вообразите себе карту, на которой маршрут, указанный лишь схематически, пролегает через несколько населённых пунктов — а вот они как раз описаны очень красочно. В этом есть логика: про сам маршрут вам важно знать лишь то, где он начинается и где завершится. Ну а если по пути придётся где-то остановиться — вот они, подробности, смотрите.

«Да здравствует Цезарь!»

— И на что это мы пялимся, хотела бы я знать?

Смотрите! Вот — насмешливая Скарлетт Йоханссон, чья героиня в кои-то веки решает вполне человеческие проблемы. Вот — интеллигентнейший Рэйф Файнс, персонажу которого сегодня жутко не повезло. Вот — Кристофер Ламберт (боже, где вы его откопали?!), которого хочется обнять; впрочем, он нас опередит. Вот — Ченнинг Тейтум, и здесь я просто снимаю перед ним матросскую бескозырку. Вот — Тильда Суинтон, и даже не одна. Наконец, вот — Джош Бролин, чей герой одной своей железной волей контролирует весь этот курятник.

А ещё куча совершенно изумительных актёров третьего плана, которых Коэны показывают всего по минуте — но эти минуты, вероятно, уже вошли в историю кино. Видит бог, я хотел избежать этого сравнения, но Квентин, у меня плохие новости: тебя делают по всем фронтам.

«Да здравствует Цезарь!»

— Сынок, ты понимаешь, с кем говоришь? Я играл Амона Гёта, когда тебя ещё только проектировали.

Диалоги! Братья Коэн всегда гремели своими словесными изысками, но «Да здравствует Цезарь!» — это просто гимн. Искромётные беседы едва успевают сменять друг друга — если вы и надеялись хоть как-то уделить внимание сюжету, у вас просто не останется на это времени. Ничто не должно отвлекать внимание зрителя от изящнейших реплик, исполненных всеми этими великолепными актёрами.

Музыка! Вы, может, и не сильно рассчитывали, а тут у нас в некотором смысле мюзикл. Да, музыкальные выступления — лишь фрагменты, но интегрированы в повествование они столь мастерски, что переходы не должны вызвать у зрителя никаких вопросов. Хотя тут удивляться, конечно, нечему: Коэнам не впервой снимать музыкальные фильмы, и они это дело, судя по всему, очень любят.

«Да здравствует Цезарь!»

— Интересно, как правильно: фиксация или фексация? Фекс — похоже на кекс. О, пойду поем.

Наконец, Джордж Клуни! Я понимаю, попахивает фиксацией, но ей-богу, друзья и соседи, это лучшая роль Джорджа. Его персонаж — стёб над всей голливудской кухней. И если мы в силу разных причин не можем уразуметь некоторые очень остроумные тонкости сценария, мистер Клуни своей чудесной игрой как может приближает нас к ним. И мы с умным видом смеёмся: вроде бы не поняли до конца всю соль шутки, а всё равно смешно — спасибо Джорджу Клуни.

Ладно, слушайте, я тут так пою, словно «Да здравствует Цезарь!» — лучший фильм на Земле. Нет, он не самый лучший. Есть и посмешнее, и помощнее — хватает всякого. Но вот я вспоминаю фильмы Гайдая — они тоже не самые лучшие. Но очень, очень, очень хорошие. Просто здоровские — и с каждым годом только круче. Что бы ни произошло — даже чёртова ядерная война не сделает эти фильмы унылыми и несмешными. Это классика. Вот и фильм Коэнов тоже — пройдут годы, а он не поблекнет.

«Да здравствует Цезарь!»